7 лет спустя...

[Jenni]

Мой ник (не этот, вынужденный, а тот, который с игреком на хвосте) где-то в этих числах февраля отмечает свое 7-летие.



Первый раз я познакомилась с интернетом в конце 96-го года, когда пришла на новую работу. Тогда для меня стало откровением, что результаты матчей чемпионата Италии можно узнать уже в понедельник утром, не дожидаясь обзора матчей в среду на "НТВ+".



С тех пор я пропала. Поначалу шаталась по англоязычным сайтам, которых тогда было, разумеется, большинство, потом открыла для себя "Кроватку".



Это была не та "Кроватка", которая существует сейчас. Люди, которые там собирались, приходили туда не только ради ни к чему не обязывающей болтовни и легкого флирта: их стихи и рассказы, публиковавшиеся в тамошней Книге, я сохраняла и не раз потом перечитывала.



Именно "кроваточники" открыли для меня "Волкодава", именно благодаря этому чату и завязавшимся там знакомствам я посмотрела все гонки Ф1 в сезоне-97.



"Формула", а точнее, отказ РТР транслировать чемпионат мира, и стала тем событием, ради которого я выползла из подполья, откликнувшись на призыв PolyGon`a присоединиться к акции протеста. (Кстати, гуляя по сохраненным мною записям того времени в Книге, я наткнулась на ссылку на его сайт в поддержку этой акции - он до сих пор еще жив

http://www.geocities.com/television...319/win_in.html )



Так что поздравлю саму себя с 7-летием собственного ника, а в качестве некоторого ностальгического воспоминания выложу в комментах пасквиль У.Дж. Карателя про "Твин Бед Рокс".



Интересно, хоть для кого-нибудь из посетителей @-дневников тамошние ники и описываемые события не будут пустым звуком?

Comments

[Jenni]

Fri Jun 6 09:48:36 1997: Каратель



= У. Дж. Каратель =



Закон Возвращается в Полночь



(отрывок из пасквиля в стиле "вестерн"



...Над Твин Бед Рокс душно и грязно умирал полдень. Потрескавшиеся копыта еле плетущейся лошади Сигала по самые бабки утопали в тонкой, всё обволакивающей уличной пыли. Резкий плюющийся жаром ветер закручивал в этой пыли злобные маленькие вихри, так словно и норовившие бешеными шавками вцепиться в ноги измотанной клячи. Главная улица городка была пустынна, и только из боковых проулков, заглушаемые и искажаемые безумным посвистом ветра, неясно доносились какие-то странные звуки.



"Странные звуки, - ещё раз мысленно повторил Сигал, останавливая измождённое животное у Дома рейнджеров, - Да и всё здесь какое-то странное..." И действительно, городок казался недобро притихшим без привычной послеполуденной суеты - не всегда целенаправленной, но живой и пёстрой.



Дверь Дома рейнджеров, распахнутая, как всегда, настежь, вдруг с безнадёжно долгим скрипом подалась под порывом ветра, и, прежде чем она, глухо хлопнув, вернулась обратно, Сигал успел разглядеть на ней корявую надпись наискосок чем-то бурым: "ЗАБАСТОВКА."



"Эге, - подумал он, соскакивая с лошади в сразу же страстно прильнувшую к его сапогам пыль, - что-то здесь не кошерно." Не поворачивая головы, он быстро пробежал прищуренными глазами по безвольно хлопающим ставнями угрюмым фасадам домов и неспешно откинул на правое плечо край своего выцветшего пончо. Словно дёрнувшись ещё раз в агонии, издыхающее солнце тёмно-серыми бликами отпрянуло от ребристого барабана тяжёлого длинноствольного морского кольта, который не болтался, как принято, где-то под коленом, а замер в кобуре у бедра на самом поясе. Казалось, что из такого положения выхватить его будет непросто... Но эта кажущаяся небрежность не раз спасала Сигалу жизнь. Он был быстрым. Очень быстрым.



Испепеляющий ветер на секунду стих, и замерший воздух оформил, наконец, наполнявшее его неясное бормотание в осмысленные звуки. Смысл этот Сигалу не понравился. В воздухе явственно пахло дрянью. Нахмурившись, Сигал лёгким осторожным шагом прокрался к ближайшему проулку, одним движением сбил на спину шляпу и, чутко и прочно обняв ладонью рифлёную рукоять кольта, выглянул из-за угла.



Зрелище, открывшееся ему, было настолько невозможным даже для видавшего виды Твин Бед Рокс, что на секунду он опешил, отказываясь признать реальность происходящего. В отвратительно липнущей глубокой пыли, захлёбываясь ею и собственным истошным визгом, даже пуская время от времени фонтанчики, металось и билось Порнокопытное. На загривке его, вцепившись намертво и как-то ухитряясь при этом утробно рычать, трепалась в экстазе всклокоченная Моська. Чуть подальше, с головы до ног покрытые всё той же пылью, в совсем уж непотребный клубок сцепились Bad_Mother**cker и Хочу_В_Ротик, вытворяя такое, что посеревшие глаза Сигала затянула тёмная пелена, в ушах зазвенело, и он уже плохо воспринимал то, что творилось дальше по улице. А там, дальше, всё безобразно бурлило, вздымалось и опадало с клокочущим хрипом и рёвом, беснуясь, хохоча и повизгивая...



Секунда, которую Сигал ошарашено стоял в оцепенении, протянулась томительно долго - и, наконец, с треском лопнула. Миг спустя с привычной лёгкостью кольт, казалось, сам собой выскочил из кобуры - и прогремел выстрел. С наполовину снесённым черепом, непонятно как ещё скуля, откатилась в сторону Моська. Следующий выстрел - и Порнокопытное, надсадно булькнув в последний раз, в судорогах забилось в пыли. Мгновенная смена прицела...



И новый выстрел, громом отдавшийся в ушах Сигала, был гораздо громче первых. Вырванный из его руки чудовищной силой, кольт отлетел в сторону и, стукнувшись о бревенчатую стену, канул в трепетно подавшуюся ему навстречу пыль.



Противоположная дверь распахнулась от удара ноги, и в черноте проёма появился Пост Прог. С хмурым видом передёрнув затвор своего ремингтона, он вразвалку направился к Сигалу.



- Рейнджер!?.. - Трудно представить, но изумление Сигала было гораздо большим, чем шесть секунд назад.



- Рейнджер, ага, - Пост Прог отвёл взгляд и, сплюнув в пыль, закинул ремингтон за спину, - Забастовка у нас, понял? - Он с ненавистью пнул каким-то чудом до сих пор полуживую Моську, и та отлетела чуть ли не на середину улицы, - Всем всё можно сегодня. И никого тронуть не смей. Урок демократии, блин, - Неловкая ухмылка странно смотрелась на его закаменевшем у глаз лице.



- Навсегда?.. - Одними губами проговорил Сигал, не чувствуя даже боли в руке, из которой выстрелом был вышиблен кольт, - Неужели!?



- До полуночи, рейнджер, до полуночи! - Осклабившись, Пост Прог всё так же вразвалочку подошёл к стене, не забыв по пути наступить Моське прямо на истерзанное рогами Порнокопытного брюхо, и поднял с земли Сигалов кольт. Обтерев его бахромчатым рукавом, он аккуратно снял курок со взвода и рукоятью вперёд протянул оружие Сигалу: - Терпи, брат. Солнце уже за полдень перевалило...

[Jenni]

Tue Jun 10 13:56:56 1997: Каратель



= У. Дж. Каратель =



Правосудие Навскидку



(ещё отрывок из пасквиля в стиле "вестерн"



- Святой отец, вы в порядке?..



Участливый голос, мягкий и в то же время звучащий спокойной силой, раздавался откуда-то сверху, из благодатного поднебесья. Лежавший ничком пастор с трудом приподнял залепленное пылью лицо и, поморгав, попытался остановить бешеную пляску окружающего мира. Действительность покачалась немного перед глазами, как беспокойный, но уже теряющий размах маятник, и стала наконец принимать узнаваемые очертания. Прямо перед расквашенным носом пастора сфокусировались из небытия двое стоящих в весьма непринуждённой позиции ковбойских сапог... Нет, пожалуй, всё-таки сапожек из мягкой козловой кожи, украшенных по верху индейским орнаментом из игл дикобраза.



Вошедшая в свои права реальность на этом не заканчивалась; она продолжалась и выше, надстраиваясь над сапожками парой стройных длинных - даже с поправкой на перспективу, пришло пастору в голову, - ног, безупречная форма которых заставляла вспомнить о платоновских идеях - настолько всепобеждающе эта самая форма давала о себе знать, несмотря на уродливые парусиновые штаны с кожаными нашлёпками для верховой езды. То, что находилось ещё выше, представлялось совсем уж умопомрачительным, но тут у пастора заломило шею, и он счёл за лучшее постараться принять более привычное пока для него в этом мире вертикальное положение.



- Я помогу вам, святой отец, - голос с высоты наполнился искренним беспокойством, и пастор отметил, что принял это с удовлетворением. Кряхтя, он подобрал под себя колени, опёрся на протянутую ему руку и с трудом выпрямился, отряхивая уличную пыль с долгополого чёрного сюртука. Ростом небесное создание оказалось лишь ненамного выше его плеча, и образ, возникший у пастора при звуках завораживающего голоса, чудесно дополнили серые уверенные глаза и выбивающаяся из-под "стетсона" светло-каштановая прядь. В левой руке прекрасной незнакомки ещё дымился короткоствольный "бульдог", который она вдруг, спохватившись, небрежно бросила в поясную кобуру, предварительно дунув на срез ствола и крутанув револьвер на пальце, словно исполняя какой-то загадочный и необходимый ритуал.



- Благословляю, дочь моя, - Пастор качнул нетвёрдой рукой, то ли делая соответствующий жест, то ли пытаясь удержать равновесие. Земля всё ещё плыла под его ногами, изредка переворачиваясь на спину и отфыркиваясь. Пастора мутило.



- Ну что вы, святой отец, - лукаво пожало плечами видение с револьвером, - на моём месте так поступил бы каждый... рейнджер, - и она мельком взглянула на раскинувшийся навзничь в пыли труп с парой роскошных входных отверстий в груди. Неподалёку валялся внушительных очертаний кастет, - На вас напали, вы не могли защищаться, я была рядом - вот и всё!



- Дочь моя, - начал неуверенно пастор.



- Кэт, - та чуть присела в лёгком книксене, - Р. Кэт. Отряд рейнджеров Твин Бед Рокс. По-моему, святой отец, - улыбка её стала просто искрящейся, - вам необходимо после всего этого немного подкрепиться. Хо-орошим стаканчиком виски! - И она, подмигнув, слегка толкнула его плечом.



- Слаб человек, - сокрушённо вздохнул пастор, чувствуя, как поверх гудящей и дёргающей боли разливается в его голове восхитительное головокружение, - слаб и я, грешный! Но стократ слабее возомнившие себя сильными в гордыне своей... Веди, дочь моя, и да благословит тебя небо! - С удовольствием опершись на крепкую маленькую руку, пастор вдвоём с Р. Кэт зашагал через улицу к приветливо поскрипывающей двери салуна. Небольшая толпа, собравшаяся вокруг, стала потихоньку расходится.



...Пост Прог распахнул двери салуна привычным пинком. И привычно ухитрился проскочить внутрь, прежде чем пружины успели вернуть их обратно. Эта маленькая победа слегка оживила его, наложив пару ярких мазков на беспросветно-серый фон сегодняшнего дня. Ремингтон Пост Прога работал с самого утра с частотой швейной машинки, патроны от перегрева ствола выстреливались быстрее, чем он успевал спускать курок, - а спешащих нарваться всё прибывало и прибывало. И ладно бы попадались простые незамысловатые парни - выматерился, получил свою пулю и отвалил, - так ведь нет, всё какие-то извращенцы, норовящие сначала запудрить мозги приличным поведением, а потом, стоит только потерять бдительность, разворачивающиеся во всей красе...



Пост Прог в сердцах сплюнул на земляной пол, швырнул свою шестигаллонку на стойку и уселся на высокий табурет, пристроив ремингтон у колена. Бармен безмолвно поставил перед ним два полных стакана чистого виски. Первый был выпит залпом; второй Пост Прог начал смаковать маленькими глотками, оглядывая из-под нахмуренных бровей зал. Все вроде свои... О, Кэт! Очень приятно... Как-то она, однако, не слишком весело выглядит... А это что с ней за клоун в странной одежде? Взобрался на стол и декламирует!.. Или проповедует? Ба, да это же священник!



- Рейнджеры Твин Бед Рокс, дети мои! - Взмахивая руками в узких чёрных рукавах, взывал пастор, - Одумайтесь! Одумайтесь, ибо стоите вы на стезе неверной, на стезе греха и гордыни! Ибо лишаете жизни братьев своих - а на каком основании? Может, по делу наказание - да только разве вам о том судить, дети мои? Ибо не судии, но палачи неправедных вы суть! Ибо высший судия - мир, и только всем миром надо решать, кому жить, а кому нет! Потому что власть развращает нас, грешных! Потому что сегодня вы убиваете за насилие и хамство, завтра станете убивать за хамство по отношению к вам - а отсюда уже недалеко до произвола! А послезавтра, дети мои? За неправильный цвет глаз!?.. Одумайтесь! Одумайтесь, пока не поздно! Спрашивайте, спрашивайте у тех, на кого нападают - хотят ли они, чтобы их защитили?..



Пост Прог, внешне невозмутимее каменного индейского божка, медленно потягивал виски, но внутри него бурлил и лопался пузырями гневный крик. Как!? Это он должен спрашивать - когда какой-нибудь идиот орёт на всю улицу, не давая никому слова сказать? Должен спрашивать, когда в городе появляется маньяк с говорящим именем и начинает вести себя так, что нормальные люди готовы разбежаться!? Это он-то узурпировал право выстрела, когда за каждый щелчок курка должен ответить сначала перед собой?.. И как ему, кстати, выяснять мнение общественности - голосованием? Открытым - или, может быть, тайным, под контролем ответственной Комиссии для обеспечения кворума, а равно для соблюдения регламента расстрела?.. И что делать, если ствол ему выдан уже давно, а та же самая общественность не кричит и не стонет: "Отберите!.." - значит, довольны? Значит, доверяют?.. В голове Пост Прога звенело, и упирающийся в колено ребристый ствол ремингтона уже не холодил металлом, а призывно жёг...



Револьверный выстрел в замкнутом пространстве зала хлопнул как пушечный. Все, сколько их было в салуне, глаза сначала проводили рухнувшего, хватаясь за грудь, со стола пастора, а потом переметнулись на внезапно вскочившую нескладную молодую фигуру с шестиконечной рейнджерской кроваткой на потрёпанной кожаной безрукавке. В руке фигуры нервно подрагивал никелированный смит-и-вессон.

- А мне пополам! - фальцетом выпалила фигура, с деланной медлительностью пряча револьвер в кобуру, - Я дурак...



Пост Прог стиснул зубы и закрыл глаза. Сегодня тем, кто не выдержал, оказался не он. Сегодня. А что будет завтра?..

[Jenni]

Thu Jun 12 13:52:54 1997: Gosh



= Gosh =



... И СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДЛЯ ВСЕХ.



пародия на пасквили У. Дж. Карателя

(для непосвященных - см. КНИГУ за 11 июня)



... На Трипл Гуд Стоун медленно опускался вечер, похаркивая кровавыми лучами агонизирующего в синюшно-лиловых тучах солнца, из последних сил цеплявшегося за их хищные влажные края, а Уличная Пыль, уставшая от полуденного зноя, с наслаждением впитывала прближавшуюся ночную прохладу, лениво клубясь в ответ на заигрывания легкого и порывистого ветерка, который слегка посвистывал, словно мальчик, пытающийся скрыть волнение перед свиданием с опытной женщиной. Придорожная трава с укором шелестела, ревниво хватая ветер за упругие полы и переживая за свою столь рано утраченную молодость.



На дороге показался одинокий всадник. Это был Пингвин, один из самых быстрых стрелков ближайших трех кабаков, чего, увы, нельзя было сказать о его интеллекте. Он медленно поднял глаза и попытался еще раз прочитать первый абзац, но смысл ускользал от него в хитросплетениях деепричастных оборотов. В конце концов он догадался, что это описание пейзажа и, досадливо сплюнув, поехал дальше, в то время как его плевок, покинув зловонный рот Пингвина, устремился в свободный полет , сбитый тугими струями воздуха в эффектную каплевидную форму. Достигнув наконец земли, плевок Пингвина шмякнулся в Пыль, которая, вздрогнув, поглотила ненавистную влагу и злобно посмотрела вслед путнику.



Пингвин торопился в город, чтобы поесть, пострелять и совершить вечерний намаз, но его мерин не был мусульманином и к тому же страдал плоскостопием, поэтому скорость их перемещения была такова, что, по правде говоря, проще было бы пристрелить несчастное животное и идти пешком. Но Пингвин боялся вездесущего проповедника Варсонофия Варсонофиевича - защитника всех божьих тварей, хотя никогда не признавался себе в этом. Вообще, с тех пор, как появился в их захолустном городке этот сухой, но все еще крепкий старик с пронзительными глазами, многое изменилось. Он учил, что жизнь простого смертного неподвластна суду Человека с Ружьем и даже - !!! суду двуединого и всемогущего Бога Артабарата, а только суду простых же смертных - и он сновал повсюду, раздавал на улице толстые пачки своих манускриптов, устраивал митинги, обклеивал заборы листовками и всегда, везде, без конца повторял свое кредо - СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДЛЯ ВСЕХ. Бывало, что отловив в Пыльном закоулке очередного стрелка, Варсонофий строго глядел на него и отчитывал: “Все, что я хочу - это справедливости для всех. Спра-вед-ли-во-сти!!! Что тут непонятно? Где я неправ?". Жертва переживала, прятала глаза и пыталась незаметно улизнуть.



Надо отдать ему должное, своим упорством он добился того, что идеи его стала разделять часть простых жителей городка, а любители пострелять, которым больше всего доставалось от поборника демократии, стали просыпаться по ночам в холодном поту с необъяснимым криком: «Я убью тебя, Акакий!!!! » .



... После особенно долгих понуканий и уговоров обленившейся скотины Пингвину удалось, наконец, преодолеть огромные барханы мстительной Пыли, невесть откуда появившиеся на дороге в городок, и вползти на главную улицу. Кругом раздавался сухой, частый стук истерично повизгивавших калиток и ставен - услышав его, враз повеселевший Пингвин, предвкушая развлечение, немедленно направился к местному гадючнику под названием «Мутный Глаз», где любили собираться здешние обитатели. Так и есть! Под дружный хохот зевак Простой Пог, известный снайпер и алкоголик, пытался в который раз преодолеть двери салуна Он стоял на четвереньках и топтался в Пыли, выбирая подходящую дистанцию для разгона и стараясь вычислить период колебаний коварных створок. Те, как назло, двигались с максимально рваным ритмом, выколачивая Пыль из косяков и последние остатки спокойствия - из романтической души Простого Пога. Тихо зверея, Пог в мгновение ока выхватил свой видавший виды винчестер, быстро разобрал, вытряхнул Пыль из магазина, ствола и затем, молниеносно собрав оружие под восхищенные крики зрителей, отстрелил все четыре дверные петли. Тоскливо пискнув, отбитые дверки повалились в радушно взметнувшуюся к ним Пыль, а Пог, шатаясь и подпрыгивая, подошел к поверженным створкам и под аплодисменты собравшихся злорадно растоптал их, хрустя деревянными ребрышками. Толпа начала расходиться и никто не заметил притаившегося в ближайшей подворотне Варсонофия, который тщательно записывал в потрепанный блокнотик подробности и участников этого безобразного акта вандализма и необоснованного применения оружия. Он еще пока не оправился от недавнего ранения и поэтому не рисковал пойти на прямую конфронтацию с вооруженными до зубов молодчиками, которых он не любил с детства. И тут он увидел в расходящейся толпе зевак Пингвина, судя по всему, собиравшемуся посетить молельную комнату. Шальная мысль промелькнула в голове старца, зацепилась за одну из извилин и повисла, обрастая деталями и превращаясь в ПЛАН. Старик горбатой тенью последовал за ничего не подозревающим Пингвином, не забывая расклеивать по пути листовки с любимым лозунгом.



Пингвин тем временем , подойдя к молельной, снял обувь, ловко расстегнул ширинку, вытащил оттуда с металлическим лязгом Магнум - 44 ( этот трюк он особенно любил демонстрировать дамам, повергая их в экстаз своей быстротой и сноровкой) и аккуратно положил его рядом с обувью. Войдя в молельную, он привычно отключился от окружающей действительности, которая, воспользовавшись моментом, в лице коварного Варсонофия, тут же лишила его любимой игрушки...



... А жизнь в «Мутном Глазе» кипела и бурлила, разливаясь многоцветьем красок и звуков. Кто-то упился и бредил во сне: « Закрывайте тэги !!!», кто-то ссорился или дрался ( хотя ругаться все старались какими-то непонятными знаками ). Тут же парочки знакомились и уходили наверх, в нумера. Два завсегдатая, практичные МастрБ и Рябчик наливали под столом нелегально занесенное пиво, купленное по дешевке на местной фактории. Тут в зале появился мрачный Варсонофий - на миг воцарилась тишина, потом миг мелко задрожал, покрылся трещинами и осыпался. Кто-то на полу, похожий на ГКЧП, поднял голову и пробормотал «здравствуйте....до свидания» - и снова уснул, вежливо пуская слюни. Варсонофий недобро посмотрел на МастрБа, злодейски подстрелившего его накануне, и сел за стол, ничего не заказав.

Тут же к нему стал докучливо приставать юродивый Аристарх, требуя упомянуть его в каком-нибудь манускрипте и хвастаясь, что у него тоже есть пушка.



На короткое время взоры собравшихся приковала ТВ Кэт, с умиротворенным лицом спускавшаяся из нумеров. Не стал смотреть на нее только Варсонофий, который заполучил сильное косоглазие и остеохондроз, когда в первый раз встретился с ней. Все вокруг дружно стали обсуждать вопросы учета перспективы при визуальном контакте с прославленной воительницей, и забыли о проповеднике. Варсонофий подумал: «Все собрались, пора!», сконцентрировал остатки воли в кулак, напружинил дряхлые ноги и вскочил на стол, выхватывая из-за пазухи Магнум Пингвина. Казалось, время остановилось на мгновение и стало очень медленно, по-черепашьи отмерять секунды. Все как будто застыли, Варсонофий в полной тишине очень медленно направил револьвер на толпу, которая судорожно тянулась за двустволками, бульдогами, велодогами...



И вдруг в абсолютной тишине возник новый звук - шорох. Он появился сразу со всех сторон и стал нарастать, как топот бегущего на тебя стада бизонов, превращаясь в страшный гул. Люди бросились к выходу, но было уже поздно - РЕВУЩАЯ СЕРАЯ МАССА ПЫЛИ проникла одновременно во все окна, двери, щели и отверстия, заполняя пространство... Последним засыпало Варсонофия и еще какой то миг в воздухе звенел его крик: И СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДЛЯ ВСЕХ!!!



... Уличная Пыль, избавившись от надоедливых людишек, повихрилась еще немного, засыпая верхушки зданий, и улеглась безжизненным серым покрывалом, на котором образовались странные узоры. Подул ветер, и узоры приобрели простой и жестокий смысл:

The remote server closed the connection before sending data





Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения - случайны.

[Jenni]

Wed Jun 18 19:32:31 1997: Каратель



= У. Дж. Каратель =



Справедливость без Границ



(пасквиль в стиле "вестерн": отрывок третий)



...Мутный заплывший глаз солнца нехотя продрался сквозь слипшуюся занавесь облаков и, почти не сдерживая отвращения, бросил нездорово-красный взгляд на Твин Бед Рокс. С трудом, скользя по кошачьим погадкам и цепляясь за ржавые лохмотья кровельного железа, первые лучи ударили в некрашеные брёвна самого высокого в городке строения - дозорной вышки у Дома рейнджеров. Приподнявшись ещё немного, полыхающий зрачок светила нехотя заглянул в закопчённое дуло установленного на вышке револьверного пулемёта системы Гочкиса, с ночи развёрнутого по уставу строго на восток. Не найдя внутри ничего интересного, кроме матово отблеснувшей навстречу медной головки разрывной пули, солнце всё с той же ленцой отвело от ствола свой взгляд и уронило, наконец, свои лучи на пропылённые улочки городка.



Дозорная вышка исполняла в Твин Бед Рокс по совместительству ещё и функции ратуши - точнее, часовой башни. Вот только часы, привешенные на самой её верхушке с северной стороны, были устроены необычно. Не механические, не солнечные, не водяные, свой ход они соизмеряли не просто с течением времени, а с самыми выдающимися событиями городской жизни. И поскольку, как правило, наиболее выдавалось в серой череде будней наведение порядка на улицах, часы отбивали время каждый раз, когда какой-нибудь рейнджер взводил курок, и, уж конечно, каждый раз, когда раздавался карающий выстрел.

Раньше, если верить разговорам стариков, на появление каждого рейнджера часы отзывались своей собственной особой мелодией... Но то были благословенные времена до начала лихорадки, когда горожан было гораздо меньше, нравы - приятнее, люди - любезней, и выстрелы грохотали вдоль улиц очень редко... Но, впрочем, кто же будет верить басням старожилов о Золотом Веке?..



Кроме того, часы приходили в движение и при появлении в городе каждого из жителей. Уход с улицы - обычный уход своим путём - часами не фиксировался, в отличие от рейнджерского выстрела, поэтому среди горожан считалось хорошим тоном желать друг другу "тихого выхода". Смутно звучали слухи, что раз или два скучающие рейнджеры открывали вдруг беспорядочный шквальный огонь в надежде кого-нибудь зацепить, чтобы узнать время... Но, скорее всего, это были только слухи.



...Привычным движением рейнджер передёрнул затвор своего кавалерийского карабина, рванул спусковой крючок... И курок вдруг сухо, словно даже потрясённо, щёлкнул, не обнаружив в патроннике патрона. Прижавшая было уши и закатившая глаза Моська вмиг ожила, подобралась, встопорщила реденькую палёную шерсть на загривке и оскалилась. Рейнджер судорожно попытался выстрелить ещё раз - и снова безрезультатно. Моська рявкнула и с торжествующим подвыванием прыгнула на него, нацеливаясь полустёртыми, но всё ещё вполне пригодными для драки пеньками зубов в горло. Рейнджер заорал, суматошно взмахнув прикладом в попытке сбить её в полёте и... проснулся.



Помотав головой, он приподнялся, протирая глаза, и попробовал прийти в себя. Раза с четвёртого это ему удалось, и часы победно отбили местное время. Бой болью отдался в раскалывающейся голове рейнджера: он проснулся на боевом посту, на вершине той самой дозорной вышки. Бока ломило от цинковых коробок с патронными лентами, на которых он провёл ночь, недлинный ряд пустых пивных бутылок тоскливо свидетельствовал о бренности всего сущего, а угловатая конструкция пулемёта, нависающая над головой, сегодня с утра особенно остро напоминала огромного металлического комара, чудом залетевшего на вышку из очередного кошмарного сна. Бросив ненавидящий взгляд на презрительно ухмыльнувшийся в ответ солнечный диск, рейнджер с трудом разогнул спину и глянул вниз.



Внизу невозмутимо и вроде бы даже самодостаточно кипела повседневность. Люди прогуливались, заводили друг с другом беседы; время от времени сытно поскрипывала дверь салуна, заглатывая посетителей... Общественный порядок поддерживался, похоже, сам собой. Пытающихся слишком грубо встрять в разговор осаживали сами же горожане. Наивным новичкам украдкой показывали в сторону дозорной вышки, выразительно постукивая при этом ребром ладони по горлу. Иногда в толпе попадались загадочные личности, в большей или меньшей степени увешанные замысловатыми разноцветными, блестящими, а то и мигающими побрякушками, которые все называли почему-то "тагами". На тагеров было иногда интересно посмотреть, но списка разрешённых тагов не видел никто, и подчас фантазия энтузиастов превосходила все мыслимые пределы.



Вот и сейчас, стоило об этом подумать, насмешливо пробили часы, и в конце улицы показался вычурно одетый горожанин. Такой наряд просто не мог не броситься в глаза: тёмно-красные узоры на ядовито-циановом фоне, какие-то флажочки, кисточки, перья, бирюлечки, мигающие загогулины... На спине оригинал тащил почтовый ящик, в который прохожие - каждый в меру своего представления о хорошей доброй шутке - опускали кто на что горазд. Рейнджер сердито засопел и прикрылся рукой. "Блинк," - проворчал он, протирая заспанные глаза, - "Всю улицу же закрыл! Не видать ни черта!.." А тагер с приветливой улыбкой, раскланиваясь направо и налево, продолжал шествовать как раз по направлению к Дому рейнджеров. Переливчатое сияние и весёленькие прыгучие блики заполонили, казалось, полнеба; в толпе начал раздаваться недовольный ропот. "Ишь, вырядился," - бормотал рейнджер, то так, то эдак пытаясь прищуриться, чтобы не выпускать улицу из вида, - "Как же с тобой сосуществовать-то, милай?.." Наконец, отчаявшись, рейнджер приник к прицелу пулемёта. Мир, с облегчением вздохнув, стремительно сузился до привычных размеров и принял вид вертикальной щели с нитяным перекрестьем посредине и парой вереньерных шкал по бокам. "Во-от!.." - удовлетворённо протянул рейнджер, подкручивая маховичок на нужную дистанцию, - "Так тебя, голуба, гораздо лучше видать!" Воронёный хобот пулемёта, возбуждённо дрогнув, словно впился в пёструю фигуру и начал медленно поворачиваться за ней.



Бурление в народе тем временем усиливалось. Из глухого ропота начинали выкристаллизовываться отдельные резкие фразы: "Фу, нафлудил!.." "Бей тагеров!" "Хороший тагер - мёртвый тагер!.." Рейнджер плотнее вжал в плечо приклад и взялся за спусковую рукоять пулемёта.



- Эй, ты! В рамочке! - голос рейнджера с вышки, усиленный раструбом, звучал иерихонской трубой, - Проще надо быть! И ближе к народу! А ну, приди в нормальный вид!..



Горожанин экстравагантного вида, казалось, обращал внимание на предупреждения свыше не более, чем на гудение шмеля. Всё так же ровно и неторопливо шёл он вперёд, обмениваясь по пути с окружающими приветствиями и кивками. Вот только вокруг него образовалось небольшое - шага в полтора радиусом - пустое пространство.



- Ну ты! Ведь мешаешь же!!! - Услышав согласный ответный гул среди столпившегося у вышки народа, рейнджер взял упреждение с превышением и крутанул рукоятку. Игривые фонтанчики полудюжины разрывных пуль взметнулись в пыли чуть впереди невозмутимого тагера. В ответ задиристо бамкнули часы, показывая время. В публике захлопали. Некоторые стиляги, воровато озираясь, украдкой принялись сдирать с одежды бросающиеся в глаза двойные полосочки и разнообразные узорчатые цветастые фенечки. Зона отчуждения вокруг возмутителя спокойствия увеличила свой радиус до трёх шагов. Напряжение нарастало.



- Да блинк!!! - Не сдержался рейнджер, отрываясь на секунду от прицела и тут же сожмурившись от ударившего по глазам цианового сияния: оригинал подошёл совсем близко, - Щас кильну ить!..



- Кильни его! - слаженно рявкнула толпа под вышкой, - Тагеру - тагерова и смерть!..



Со вздохом облегчения рейнджер снова припал к прицельной рамке. И, осенённые благословением масс, медноголовые пули одна за другой прорывали кричащую тунику, размётывали вертикальные и горизонтальные полоски, разбивали в мелкую пыль фигурные фенечки... И когда опустела лента, и стрелять больше было не во что, последняя пуля, долетев до противоположной стороны улицы, ударилась в стену дома. И, разорвавшись, отбила щепку, на которой каким-то чудом держался остаток старой-престарой листовки со словами: "...а спрашивать сначала мнение большинства, килять или не килять?.."



Довольно моргнув, часы на вышке показали всем и каждому текущее время. День продолжался...

[Jenni]

Tue Jul 1 20:03:28 1997: Каратель



= У. Дж. Каратель =



Право на Голос



(четвёртый отрывок из пасквиля в стиле "вестерн"



...Сигал, за секунду до этого остававшийся каменно-невозмутимым, стремительно выхватил кольт и выстрелил навскидку. Гниловатые Моськины зубы, обнажившиеся было в наглом оскале, разлетелись веером неопрятных осколков. Задняя стенка черепа упрямой твари в который раз переводной картинкой распласталась на противоположной стене, сложной своей формой напоминая очертания обеих Америк. Как раз на месте Флориды слизисто отливал нездоровой белизной чудом сохранившийся после всех передряг ошмёток серого вещества. Моська, страшно всхрапнув, забилась в корчах у той же самой стены. Зрелище не вызывало ничего, кроме отвращения, и рейнджер недовольно сплюнул в присмиревшую пыль.



Взгляд его сместился чуть в сторону от неприглядной картины на стене и упал на пожелтевший, испещрённый мушиными точечками листок. Надпись на листке кривлялась загадочными значками. Сигал протёр глаза, сморгнул, и значки лениво перетекли в привычные буквы. "Кодировка чёртова," - пробурчал он себе под нос, вглядываясь в нарочитую опрятность шрифта, которая совершенно неуместной казалась на этом Творцами забытом клочке бумаги, - "О чём хоть пишут-то..."



Объявление, составленное непритязательно и доступно, призывало всех взявших на себя труд его прочесть на выборы Мисс города. Указывался адрес, приводился список участниц и даже их краткое описание; около двух или трёх имён неизвестный остроумец приписал жирно: "WANTED". Сигал, неопределённо хмыкнув, снова перечитал список и принялся тихонько насвистывать.

Почти со всеми кандидатурами он встречался, со многими был накоротке и уж точно знал, за кого отдать свой голос. Поэтому, затвердив адрес и хмыкнув для верности ещё раз, отправился прямиком к месту голосования. Объявление было старым, но указанный в нём срок пока не прошёл. Сигал вышагивал по немноголюдной в этот час Главной улице городка, и посвистывание его понемногу становилось всё добродушней и веселее.



Внимание рейнджера привлекло вдруг проявившееся в конце улицы облако пыли, откуда било по глазам что-то яркое и доносились глухие неясные удары. Облако с завораживающей скоростью приближалось. Сигал, не переставая - теперь уже деловито - насвистывать, чуть отвёл в сторону правую руку...

...и не успел. Только что пёстрое скачущее облако было за полквартала от него, и вот уже мельтешащий живой самум обрушился на голову рейнджера. Все пять его чувств, протестующе взвыв, на секунду отказали. А когда, кашляя, отплёвываясь и тряся головой, он приподнялся на локтях, то увидел, что сзади удаляющуюся тучу пыли украшает возбуждённо подрагивающий хвост. Даже, пожалуй, целый ХВОСТ - весь пятнистый и покрытый задорными рыжими волосинками.



- Ягу... Под ноги смотри!... - раздались от дверей салуна возмущённые голоса. Два рейнджера, кинувшиеся к Сигалу, заботливо подняли его под руки и принялись стряхивать с одежды почувствовавшую было себя снова в силе пыль.



- Не ушибся? - участливо спросил один из них высыпая полмешка отменной мелкодисперсной пыли из ствола сигалова кольта, - Эта животная скоро тут жизни никому не даст!



- Не говори, ГВК! - горячо поддержал его другой, - ещё раз увижу зверюгу эту - пристрелю! Как два байта переслать, пристрелю!



Из недр заметно уже удалившегося облака невнятно донеслось: "Голосуйте за... ПРЫГ!.." Там, почти на самом горизонте, гарцевала на изящном тонконогом скакуне прекрасная - что было заметно даже с такого расстояния - всадница с устрашающего вида железной трубой на плече. Неожиданно жизнерадостный гул скачков утих - но земля, не успевшая ещё прийти в себя, сразу же судорожно вздохнула и обречённо затряслась снова: возмутитель спокойствия повернул обратно. Сигал схватился за голову.



- Агитатор чёртов! - второй рейнджер нервно сдёрнул с плеча свой винчестер. На прикладе породистым серебром взблеснула таинственная гравировка: "1.7 Fujitsu", - Вот только поближе подойди!..



- Не кипятись! - голос ГВК странно звенел от сдерживаемой ярости, - подожди! Да, он не прав, но убивать...



- Да, брат!.. - второй рейнждер порывисто схватил ГВК за руку, - ты прав! Я не должен этого делать... первым! Стреляй лучше ты!



ГВК предательски покраснел, и яростные задорные огоньки заплясали в его глазах:

- Ну почему же я... Я же вижу, он тебя сильнее достаёт! Давай лучше ты первый!



- Нет, что ты! Только после тебя! - второй рейнджер резко мотнул головой, и глаза его наполнились слезами, - Ты - первым!..



- Братва! Не киляйте друг друга! ПРЫГ!!! - Подскочивший незамеченным предмет спора вертелся теперь рядом, радостно и чуть утомлённо вывалив наружу шершавый красный язык, - А голосуйте-ка вы лучше все за...



- Ягуляр!!! - завопили разом все три рейнджера, в суматохе вырывая друг у друга оружие и наперебой взводя курки, - НЕЕЕЕЕТ!..



- Слово "Ягуляр~", - доверительно сообщила пятнистая зверюга, на мгновение прерывая свою бешеную чехарду, - произносится через ХВОСТ! ПРЫГ!!! - и нетерпеливая пыль снова заклубилась, окутывая скачущую фигуру.



- Ну ладно, Ягуляр~, - произнёс ГВК, стараясь придать голосу как можно большую мягкость - по крайней мере, убрать из него самые твёрдые марки стали, - уймись! По-хорошему прошу... Просим... Пока! А не то!



- А что "не то"? ПРЫГ? Что - "не то"!? - призывы к порядку явно не действовали на разошедшегося пятнистого прыгуна, - Килять станешь!? Ну давай, давай! - характерным жестом он изобразил разрываемую на груди тельняшку, - Чего там! И всё равно я скажу: все - на голосование! ПРЫГ! Все голосуем за...



Бах! Бах! Ба-бах!..



Три ствола выпалили, казалось, одновременно. Собравшаяся во время обмена мнениями толпа отхлынула к дверям салуна. Над притихшей улицей неторопливо рассеивался сизый дым. Сквозь пороховую гарь всё явственнее чувствовался запах палёных Пятнышек. ГВК неторопливо перезарядил свой слоновый штуцер и закинул его на плечо, залихватски держа приклад на отлёте. Глянул. подбоченясь, в сторону заката, где по-прежнему радовал взор лёгкий силуэт прекрасной всадницы. Удовлетворенно втянул носом воздух и проговорил, значительно поглядев на толпу:



- Ну вот. А теперь я объясню, за кого всем на самом деле следует голосовать...

[Jenni]

Wed Jul 23 16:39:54 1997: Каратель



= У. Дж. Каратель =



Никто не Уйдёт Обиженным



(Очередной, пятый уже отрывок из пасквиля в стиле "вестерн"





...Настроение у рейнджера было... э-э... было... Прикинув приблизительно, как звучала бы соответствующая идиоматическая конструкция, он невесело хмыкнул: сам бы за такое пристрелил не задумавшись. Но из строчки тага не выкинешь: незабудки не расцветали в душе рейнджера. Царили там унылый тёмно-синий, с разводами, сумрак, зеленоватая немочь незавершённых мыслей и слабое, но настойчивое напоминание о чуть прогорклом вкусе вчерашнего пива. Вот это-то последнее ощущение одно и заявляло о себе - деятельно, хотя и слегка однообразно, время от времени заставляя желудок рейнджера, словно в раздумье, сжиматься - будто в намерении представить подробный и нелицеприятный отчёт на тему "Что Я Вчера Пил и Почему Этого не Следовало Делать". Отчёт, судя по подкатывавшим то и дело к горлу предисловиям, обещал быть содержательным. Рейнджер тихо вздохнул и, оторвавшись от прицельной рамки пулемёта, сменил позу. В затёкшей спине разлилось благостное тепло...



Там, по другую сторону прицельной рамки, на Главной улице Твин Бед Рокс (вид сверху), жизнеутверждающе бурлила повседневность. Общение всё утро шло на вполне культурном, предупредительном даже уровне. Горожане старательно раскланивались и со старыми знакомыми, и с теми, кто только что впервые ступил в вездесущую пыль, выйдя из проезжего дилижанса. Все замечания, которые при желании можно было бы трактовать как грубость или же провокацию, сопровождались неизменными улыбками с традиционным наклоном головы вправо и забранными в аккуратненькие скобочки словами "шутка. Гы!" Любители блестящих финтифлюшек тоже особенно не усердствовали, и только изредка кто-нибудь разражался замечаниями типа "Эй, ты! Блинк твою /блинк! Таги подбери!.."



Время от времени с вышки раздавался усиленный рупором голос самого рейнджера: "ПОЛОСКИ, я сказал! Блинк!!!" - и незадачливый франт, в зависимости от общего нахальства и душевного настроя, или принимался оправдываться и отстаивать свою полосатость, или же, стушевавшись, подхватывал свои полосочки, словно подол, и скрывался за ближайшим углом - переодеться. Нормальное, спокойное, обычное утро.



Рейнджер позволил себе расслабиться. Он откинулся от перил наблюдательной вышки, прислонился спиной к штабелю ящиков с надписью "ДИНАМИТ" и, опустив на нос шестигаллонный "стетсон", умиротворённо закрыл глаза. Солнышко начинало припекать; близился полдень. Сонливость, неприметно подкравшись, обхватила усталого рейнджера мягкими мохнатыми лапами, и он погрузился в лёгкую полудрёму... Привычный шум Главной улицы перешёл в убаюкивающее бормотание, в мерный тихий гул океанского прибоя, каким он слышится за полкилометра от берега... Методично, неспешно ударял прибой в прибрежные скалы; чайки носились над ним и добавляли в это звучание резковатые крикливые ноты, но общей мелодии не портили; всё шло своим чередом - и истошные вопли чаек расстояние превращало в поскрипывание гигантского колеса в вышине... Может быть, даже колеса Фортуны... Рейнджер чуть шевельнулся в надвигающемся сне и совсем уже собирался было сладко потянуться...



...Как вдруг стая чаек не с криком, а с каким-то даже визгом сорвалась с ближайшей скалы, и та, вздымая снизу вверх водопад сверкающих белых брызг, грузно осела в воду. Ошалевшие чайки, совсем уж срываясь в истерику, с воплями понеслись от побережья в сторону материка; бело-чёрная конвульсивно колышащаяся стая наползала, закрывая над рейнджером небо... И он проснулся.



Недоумённое солнце смотрело ему прямо в лицо, забираясь под поля шестигаллонки, и рейнджер, не выдержав его чистого идиотически-пустого взгляда, резко отвернулся. Мир вокруг постепенно приобретал привычные очертания. Бешеные крики носящихся чаек превратились в звуки громкой, но достаточно заурядной перепалки, происходившей прямо под наблюдательной вышкой. Рейнджер не стал подниматься и выглядывать, а принялся с сердитой миной вслушиваться в происходящее.



- Я настоящая!!! - заходился внизу девичий голос, исполненный праведного гнева и хорошей дикции, - и пусть она имя меняет! Не хочу, чтоб меня с ней путали!



- Чтооооо!?.. - раздавался в ответ голос другой девушки, более хриплый и высокий, - это я не хочу, чтобы тебя со мной путали! Самозванка!



- Обе вы!.. - третий голос был негромким, но слышался очень чётко, - Понавлезало тут! Всяких! Сама вон с каким цветом вошла, а туда же! Имя присвоила!!! И ты тоже хороша!..



Рейнджер устало выслушивал перебранку. Было это не впервой, и было ясно, что права только одна из них, но кто? Он такое имя и не помнит хорошенько даже... Может, остынут?..



Минут через пять рейнджер понял, что до остывания им далековато. Дискуссия вступала в ту интереснейшую область женского спора, когда сам предмет обсуждения теряет значение и смысл и попросту забывается, а критическому анализу начинают подвергаться внешние данные, поведение и одежда соперницы... И то, что у каждой из них соперниц было по две, только добавляло ситуации драматизма, не снижая её напряжённости. Постепенно, судя по отдельным звукам снизу, вокруг собирались оживлённые зрители, ценители даже и болельщики... И рейнджер понял, что пора это прекращать. Прямо сейчас.



Решившись, он недрогнувшей рукой потянулся за спину, столкнул с верхнего ящика крышку и, пошарив, извлёк из него связку толстеньких ладных динамитных шашек приятного рыжеватого цвета. Пошарив справа от себя, он вытащил огниво и трут, попытки с третьей запалил фитиль и, подождав, пока его останется совсем немного, лёгким законченным движением перекинул связку через бортик.



...Когда немного осела пыль и добропорядочные горожане, морщась и чихая от кислого пироксилинового запаха, начали понемногу подниматься с земли, рейнджер встал, в первый раз за этот день широко, до хруста, с удовольствием потянулся и, перегнувшись через перила, поинтересовался деликатно:



- Ээээ... Не скажет ли мне кто-нибудь, леди и джентльмены, которая из них была настоящая!?..

[Jenni]

Wed Jul 30 19:06:50 1997: Каратель





= У. Дж. Каратель =





Каждому - Своё





(Из пасквиля в стиле "вестерн". Опыт антиутопии.)







...Он стоял у обочины затерянной в бескрайних просторах прерий наезженной тележной колеи. Сапоги его были покрыты пылью, нахмуренные брови выражали сосредоточенность, а согнутый указательный палец настойчиво тыкал в облупившийся дорожный знак, наперекор стихиям гласивший: `Twin Bed Rocks City. Click here'. Удары пальца по доске постепенно становились всё нетерпеливее, и неизвестно, выдержал бы почтенный указатель такое обращение ещё четверть часа, но тут резко сменившийся ветер принёс из-за поворота скрип высоких колёс, позвякивание сбруи и неясные выкрики. Минуту спустя дилижанс уже подъезжал к знаку.



Поднимая клубы назойливой пыли, катившиеся за ним словно стая щенят, дилижанс, величаво покачиваясь на ухабах, поравнялся с указателем. Измученные рессоры жалобно крякнули в последний раз и облегчённо провисли. На залепленных пылью усталых лошадиных мордах промелькнуло выражение, которое смело можно было бы назвать блаженной улыбкой - если б лошади могли блаженно улыбаться. Кучер в кожаной шляпе, с шестиконечной кроваткой на левой стороне жилета нагнулся с козел в сторону стоявшего у обочины и поинтересовался осипшим от долгого молчания голосом:



- Новенький?



- Новенький... ага, - немного робея, отозвался тот.



- Залезай, - приветственным жестом кучер распахнул дверцу дилижанса, где уже сверкали предвкушением прибытия несколько пар молодых глаз, - забирайся давай! Оглянуться не успеешь!..



...Твин Бед Рокс вырастал перед глазами сидевших в дилижансе новичков понемногу и как бы рывками. Сначала проявились городские ворота и застава на въезде, потом - самые высокие строения, дальше - Дом рейнджеров, и только под конец стала видна Главная улица, на которой, как и положено, бурлила говорливая пёстрая толпа... Дилижанс, поскрипывая, проехал заставу, и новички с уважением проводили глазами проплывшую мимо них митральезу, окружённую валом мешков с песком. Расчёт орудия грелся на солнышке неподалёку; дежурный офицер вскочил было, завидев на горизонте облако пыли, но узнал кучера и тут же отдал приказ убрать рогатки с дороги. Пропустив экипаж, стража снова перекрыла проезд и вернулась к прерванной беседе. "Новички, - донеслось до сидевших в дилижансе, - сейчас им разъяснят..." В ответ другой стражник понимающе хмыкнул. Новички переглянулись.



Не заскрипев даже, а закричав, как смертельно раненная лошадь, экипаж остановился, не доезжая до Главной улицы. Соскочивший с козел кучер распахнул дверь и откинул подножку. Щурясь от яркого света, новички по одному выбирались из дилижанса и, неловко улыбаясь направо и налево, сбивались в насторожённую стайку. Взгляды их то и дело обращались к кипевшей невдалеке пестроте Главной улицы, на пути к которой в небрежных позах расположились два горожанина с белыми повязками на рукавах и очень недвусмысленно смотревшимися дробовиками под мышками. Хлопнула хорошо смазанная дверь Дома рейнджеров, и вышедший из неё человек с такой же повязкой на рукаве, с ног до головы затянутый в аппетитно похрустывающую чёрную кожу, направился к кучеру.



- Так, - произнёс он ровным тоном, от которого кучер выронил шляпу, а одна из лошадей всхрапнула, - новая партия? Почему не построены? Инструктаж проведён? Нет!? Чем вы вообще тут занимаетесь?..



- Да вы понимаете, мистер рейнджер, - кучеру, похоже, удалось взять себя в руки, - только что приехали... Буря задержала... Недосуг всё... Овёс нынче дорог... Горла не промочил за всю дорогу...



Убедившись в отсутствии злого умысла со стороны кучера, чёрный рейнджер мгновенно потерял к нему интерес и наконец обратил свой взгляд на ещё больше оробевших новичков.



- Джентльмены... Леди и джентльмены, - проговорил он, не меняя тона, и одна из девушек, вздрогнув, побледнела, - добро пожаловать в Твин Бед Рокс! Если не ошибаюсь, все здесь новички? Все?.. - внимательный взгляд остановился на каждом, и каждый от души порадовался про себя, что он здесь впервые и хотя бы потому не запятнал себя ничем перед этим достойным гражданином, - Ну тогда я позволю себе просветить вас относительно нескольких правил поведения в городе. Потом вы сможете задать вопросы. Всё ясно?



- Ясно, - оживлённо кивнул в ответ один из новичков.



Никто, как потом выяснилось, так и не заметил невероятно быстрого движения, которым рейнджер выхватил револьвер. Грохнул выстрел, хищный язык порохового дыма, подсвеченный рыжим сполохом, протянулся к смельчаку, - и тот рухнул навзничь, не успев даже сменить возбуждённую улыбку на лице на что-нибудь более соответствующее ситуации.



- Правило первое, - продолжал рейнджер, сдув струйку дыма со среза ствола и пряча револьвер в кобуру, - не высказываться, пока вас не спросят. Понятно?.. Можете отвечать.



В воздухе повисло напряжённое молчание. Теперь побледнели все девушки, а та, с которой это случилось раньше других, закатила глаза и вцепилась в ближайшего соседа, явно собираясь отправиться в обморок.



- Можете отвечать, - голос чёрного рейнджера стал чуточку нетерпеливее, а лежащая на поясе рука на полдюйма сместилась к кобуре.



- Понятно!!! - выдохнул, глядя ему прямо в глаза, один из новичков. Нервная девушка, не перенеся такого проявления смелости, пискнула и в обмороке повисла на руках соседа.



- Молодцы, - тонкие губы рейнджера чуть тронула улыбка, - Итак, правило второе: вести себя прилично. Это значит... Значит... - Взгляд его вдруг задержался на лице одной из девушек и медленно, будто не доверяя себе самому, опустился ниже, - Что это значит!?



- Это т... Т-т.. То-опик... - Девушка заалела так, что кровь, казалось, сейчас хлынет сквозь поры, и принялась бессознательно одёргивать злополучную деталь туалета.



Изящные губы рейнджера снова отклонились от состояния идеального спокойствия; на этот раз в выражении презрительного отвращения.



- Немедленно убрать!.. - произнёс он, и челюсть его дрогнула. Глаза девушки наполнились слезами, губы запрыгали, и она нехотя потянула край топика вверх...



- Стоп!!! Не в этом смысле! - Рейнджер схватился за голову; теперь было видно, что нервничает он не меньше бедняжки, - Отставить!!! Я имел в виду - прикрыть чем-нибудь!.. О господи, беда с вами, с неофитами... Так, - голос его и поведение постепенно приходили в норму, - продолжаю! По поводу одежды: никаких там финтифлюшек, рамочек, полосочек; иначе - килл. Таги закрывать однозначно! Под страхом килла. Амурные штучки эти... - он неодобрительно покосился в сторону девушки в злополучном топике, которую ещё била дрожь, - штучки эти не дозволяются на Главной улице! Килять будем!!! Так, что там... Да! Будьте взаимно вежливы. Или то же самое. Ну, вроде как всё на сегодня... Вопросы можно задавать!



- А скажите, - полюбопытствовал молодой человек, на чьих руках продолжала висеть упавшая в обморок девица, - что, совсем нельзя... Того... Амурных штучек?



- Отчего же? - Осклабился рейнджер, - Отнюдь! Во-он там... - Рука его небрежным взмахом указала на видневшуюся над одним из проулков вывеску с надписью "Гетто", под которой, сложив на груди руки, подпирали стену двое с белыми повязками на рукавах, - Так что пожалуйста! Только тогда не надейтесь попасть вот туда... - Следующий жест его руки был гораздо более почтительным, и направлен он оказался в самый конец улицы, где золотом сияла надпись "Элит-Клуб" над респектабельным кирпичным зданием, - выбор за вами, юноша!..



Ещё раз оглядев плотно сбившихся в кучку новичков, рейнджер прищурился. что можно было расценивать как приветливое подмигивание, и махнул рукой тем, кто охранял проход на Главную улицу:



- Этих можете пропустить. Инструктаж закончен. Пока...

[Jenni]

= У. Дж. Каратель =



Мера за Меру



(Пасквиль в стиле “вестерн” продолжается!)



...Ветер по-сиротски жалобно взвыл и снова бросился на высокую бревенчатую стену. Пробежался по щербатым от пулевых сколов потемневшим стволам, без всякой надежды подёргал пропитанные квасцами лохмотья пакли, забивавшие щели, и яростно набросился на высоко поднятое узкое оконце в верхней части стены. Дощатые ставни, неприветливо скрипнув, подались, и маленький вихрь песка и щепок в исступлённом ликовании взвился уже по ту сторону преграды, в неухоженном узком внутреннем дворике форта. Поднятая им пыль злорадно опустилась на свеженачищенную ременную бляху стоявшего на пороге казармы рейнджера, и тот со смиренным вздохом неизбежности не глядя вытер её рукавом.

Почерневшие, покрытые окалиной дула старого шестиствольного штуцера, вздымавшиеся над левым плечом рейнджера, внушали ещё почтительную опаску, но самый вид бойца наводил, скорее, на невесёлые раздумья о бренности пребывания в сей юдоли слёз. Пижонская шестигаллонная шляпа криво сидела на пухлой повязке, окутывавшей половину головы, левая рука висела на перевязи, а один сапог заменял толстый слой гипса и бинтов, навёрнутый на ногу. Каждый шаг давался рейнджеру с изрядным трудом. Шипя сквозь зубы и время от времени страшно закатывая глаза, он всё же спустился с крыльца и, прихрамывая, доковылял до выстроившейся во дворе форта реденькой цепочки вооружённых людей.



Судя по грубой одежде и разнообразному оружию, они все тоже были стражами порядка, но их молодые лица, сияющие взоры и - кое у кого - подрагивающие на уровне рукоятей кольтов пальцы говорили о том, что люди эти ещё очень и очень юны и, скорее всего, не нюхали пока никакого пороха серьёзнее пистонного. Израненный рейнджер добрёл до середины разболтанной шеренги и остановился прямо напротив колоритной парочки - молодого человека в очках, болотных сапогах и с древним двацатичетырёхзарядным револьвером у пояса и на редкость привлекательной девушки, вооружённой неподъёмным слоновым ружьём и запелёнутой (почему-то) в пулемётные ленты так, что не ясно было, во что она под ними одета и одета ли вообще. Лица обоих лучились Негасимым Праведным Гневом, а также Жаждой Отдать Жизни свои во Имя Справедливости. Взглянув на них с хмурой теплотой, рейнджер откашлялся.



- Друзья мои! Соратники!.. - голос его, хотя и сиплый из-за простреленного горла, сохранил жёсткие командирские интонации, которые ненароком заставляли прислушиваться. - В это тяжёлое время... Кхе-кхе... Когда мирные улицы Твин Бед Рокс наводнены преступным элементом и ламерами... Кхе... Кому, как не вам, молодому пополнению, беречь в городе Порядок... кхе... и Справедливость?.. Старая гвардия... - взор его на секунду затуманился, осанка стала стройнее и твёрже, - старая гвардия достойно показала себя! И посейчас, говорят, кто-то из первого набора держит оборону в Западном форте... Кхе-кхе... - Рейнджер снова сник. - Да... Но теперь - очередь ваша! Помните, для чего даны вам Творцами Сияющие мечи Справедливости, - широким жестом он обвёл замершие над примолкшей шеренгой стволы, - и да пребудет с вами Закон!.. Кхе! Взво-од!.. - голос ветерана скакнул, наконец, до привычных командных высот, - к патрулированию славного города Твин Бед Рокс... Товьсь!



Молодые рейнджеры старательно, как на учениях, рассыпались полукругом перед массивными воротами. Запорный брус шевельнулся, и тут же снаружи заворочалось что-то массивное и, судя по звуку, огромное. Некоторые побледнели.



- ПОШЛИ!!! - заорал старый рейнджер, с поразительной ловкостью отпрыгивая за крыльцо казармы, одновременно срывая с плеча своё ружьё. С двух фланкирующих раскрывшиеся ворота башен в проём ударили дымные струи горящей нефти, и то, что лезло внутрь форта, завопило вдруг неожиданно высоким вибрирующим голосом. Молодняк, несмотря на проступившую на лицах болезненную бледность, стойко дал залп и начал выдвигаться вперёд. Подгоняемое свинцом и огнём, Нечто - или Некто? - или Никто? - начало медлительно отступать, и юные рейнджеры, методично стреляя, шли вселед за ним. Пахло палёной нечистой шерстью, порохом и гарью. Ворота, взвыв на петлях, стали закрываться...



...Давешняя колоритная парочка, сторожко поглядывая по сторонам, вышагивала по Главной улице. Очки у молодого человека уже были с трещиной и болтались на одной дужке, отчего ему приходилось их постоянно подправлять на переносице. Делать это оказалось очень неудобно, потому что громаду своего допотопного револьвера он держал на весу перед собой двумя руками. Девушка почти на треть опустошила свои ленты, и теперь можно было разглядеть северную холодноватую красоту её лица, белокурые волосы и синяк на правой скуле - там, куда отдачей бил при выстреле вычурный приклад слонового карабина. Разговаривали они, несмотря на ссадины и усталость, громко и возбуждённо.



- ...И он-н мне говори-ит: “#$#%, мо-ол, #^$#@! И во-обще-е, ^&$#^% @#%$@!!! Всех ва-ас!!! Да йя-а!..” - Девушка увлечённо жестикулировала карабином, описывая им зловещие дуги. Непривычный акцент звучал в её устах нежно и вместе с тем вызывал лёгкой холодок в спине. Редкие прохожие отшатывались, вжимаясь в стены домов.



- Ну, а ты? Ты-то что!?.. - живо интересовался юноша, поддёргивая сползающие очки.



- Ну-у, а я и... Того-о... - Девушка мило улыбнулась, пожав плечами. - У меня раз-ривни-е толлько бил-ли, обич-ние к тому врем-мени закон-нчилис уже... Ну, я ему-у и проп-писал-ла-а...



- Класс!!! - Искреннее удовлетворение взблеснуло под стёклами очков юноши, и он плотоядно облизнулся.

Прохожий, шедший навстречу, мрачно поднял воротник и что-то неразборчиво буркнул. Юноша мгновенно развернулся в его сторну:



- Простите, что вы сказали?..



Оглушительное громыхание карабина над его ухом заставило юношу присесть, потеряв очки. Ориентацию на какое-то время он тоже потерял. Придя в себя от участливого тычка горячим ещё стволом в загривок, он разглядел сквозь пласты тяжёлого дыма кровавые брызги на противоположной стене. Воротник, по-прежнему независимо топрощившийся, валялся внизу.



- Флу-уд, - произнесла девушка, обворожительно улыбнувшись и помогая молодому человеку встать.



- По... почему? Он же и двух слов не сказал... Почему флуд!? - Юноша перестал отряхиваться и изумлённо взглянул на красавицу.



- А мне сло-ово нра-авится-а... - Улыбка стала просто-таки детской и совершенно неотразимой. Изящно пожав плечиком, девушка извлекла из ленты очередной патрон и заправила его в карабин. Теперь стало видно, что основную часть её одежды составляет бронежилет.



Вытаращенные в недоумении глаза молодого человека скользнули вдруг по округлому локотку и, прокатившись через всю улицу, упёрлись в сутулую фигуру на другой её стороне. В глазах появилось осмысленное выражение - выражение узнавания.



- Э! Э-э! Друг! Слышь, друг!..



Сутулая фигура, не ускоряя и не замедляя шага, продолжала медленно влачиться по пыльному тротуару.



- Да блинк же... - Мигом поднявшись, юноша с натугой вскинул своё доисторическое чудовище. - Ау! Последний раз говорю: А-У!!!



Сутулый не реагировал.



- Ну, знаешь, - обоими большими пальцами юноша потянул курок на себя, - так уже просто нельзя!



Внушителный фонтанчик пыли взлетел в двух дюймах перед ногами сутулого, и тот, наконец, повернул голову. Лицо его выражало непонимание.



- Это ж я! Я это! - Юноша чуть ли не подпрыгивал от радости, - помнишь меня, эй? Ну, разговаривали, помнишь?.. Рейнджер я теперь, вот как! - И неподдельная, чистая радость разлилась по его круглому лицу.



Сутулый, слабо улыбнувшись сквозь бледность, раскланялся с обоими, попросил разрешения продолжить движение, получил оное и побрёл дальше своей дорогой. Непринуждённо болтающая парочка, подтянув амуницию, ускорила шаг: впереди виднелись уже башни Дома рейнджеров, превращённого за несколько недель в форт.



Гостеприимные, обугленные и отяжелевшие от застрявших в них пуль, ворота форта готовы уже были распахнуться, пропуская обоих молодых рейнджеров внутрь, как вдруг девушка, в падении передёргивая затвор, покатилась в дорожную пыль.



Молодой человек, снова потерявший от толчка свои очки, некоторое время просто ничего не видел, слыша только грожот выстрелов, свист и приглушённые разрывы в чём-то мягком. Поднявшись, наконец, он залюбовался белокурой валькирией, которая на обочине из положения “с колена” посылала пулю за пулей в конец улицы. Когда же всё, по её мнению, было кончено, она неторопливо поднялась и, чарующим движением поправляя бретельку бронежилета, проговорила с той же неизменной улыбкой:



- Флу-уд... А есчё-о... Я пом-нюу, какк он прис-става-ал к без-засчитны-ым девушка-ам... Давно-о, когда есчё-о я не носил-ла эт-то-о... - и мягким движением пальцев она медленно провела по неостывшему стволу карабина... Вниз-вверх... Юноша хрипло вздохнул и с натугой проглотил подступивший к горлу комок...



...Сквозь чад от тлеющих на песке дорожек сгоревшей нефти обречённо проглядывало солнце...

[Jenni]

= У. Дж. Каратель =



Лестница в Небо



(заключительная часть пасквиля в стиле "вестерн"



...Равесповер в последний раз дёрнулся, приняв порцию картечи, и тяжело осел на задние лапы. Из развороченной пятью выстрелами груди твари сочилась ядовито-оранжевая жидкость, стекая на землю по кучерявой жёсткой шерсти; лужица жидкости там, где сидела тварь, уходила в землю с дымом и шипением. Равесповер посидел несколько секунд, ошалело мотая некрупной головой с перистыми огромными ушами, и снова напрягся, подбирая задние лапы. Подслеповатые тупые его глазки-пуговки снова стали наливаться злобой.



Рейнджер обессиленно опустил свой помповик. В этой гадине, вылезшей откуда-то из совершенно невероятных глубин преисподней и никак не хотевшей отправляться обратно, всё было каким-то нереальным, начиная от убийственной живучести и заканчивая кислотой, заменявшей ей кровь. И всё-таки клыки и когти равесповера, как его называли уцелевшие жители Твин Бед Рокс, могли через мгновение оказаться вполне ощутимыми - стоит только дать ему приблизиться. И так оно и будет. Потому что патронов больше нет...



Ловя глазами ненавидящий взгляд твари, рейнджер машинально припомнил байки стариков о Добром Старом Времени, к которому нет больше возврата... О времени, когда такие создания могли привидеться только после восьмой порции виски, а человек с рейнджерским значком был ещё в силах что-то сделать для своего города... Вспомнил он и о своём наставнике, давно уже покинувшем Твин Бед Рокс; о том, кто научил его обращаться с оружием. Смог бы тот старик со своей наивной верой в справедливость и выстоять сейчас?.. Наблюдая, как равесповер готовится к прыжку, рейнджер дотронулся до брелка, висевшего на поясе, - подака старика, талисмана, оставленного им когда-то... "Придёт день, - говорил тогда наставник, - и, может быть, ничем больше ты не сможешь ответить Злу..." Рейнджер с невесёлой улыбкой опустил взгляд на брелок в виде патрона.



На патрон.



Патрон калибра его ружья.



Патрон с серебряной картечью...



Судорожно вздохнув, рейнджер сорвал брелок с пояса, летящим движением вздёрнул помповик на одной руке, открывая патронник, и мягко, как в тире, дослал патрон.

Возвратным движением взвёл курок.



С небрежным изяществом, почти не целясь, выстрелил от бедра...



Дикий вой, в котором смешались обида, боль и недоверие, раздался над крышами, и равесповер покатился по пыльной улице. Визжа и плача, он пытался обхватить себя передними лапами, но раны от прошедших навылет серебряных картечин расползались, как огонь по бумаге... Секунда, другая - и страшный крик прекратился. Всё, что осталось от жуткой твари, - смрадная лужица кислоты с исходящими в ней дымком остатками курчавой шерсти... Порыв ветра бросил в лицо рейнджеру зловонный запах, и он отвернулся, прикрывая локтем лицо.



Над почерневшими крышами за его спиной поднимался к небу столб чёрного дыма - сигнал общего сбора в форте. Рейнджер закинул ружьё за спину и, закашлявшись, направился туда по улицам ещё недавно цветущего Старого города.



...Стены домов, все в разводах кислотных пятен, пулевых сколах, следах огня... Кое-где обугленные провалившиеся крыши; хлам и брёвна на улицах - там, где спешно возводились баррикады... Сотни стреляных гильз... И ни одной живой души. По крайней мере, никто, как встарь, не фланировал по Главной улице; жителей в спешном порядке эвакуировали в Новый, только что отстроенный город. Форт, бывший Дом рейнджеров, размещался как раз на границе Старого города - последним оплотом законности и порядка. В развалинах, где всё-таки теплилась какая-то жизнь, бесчинствовали мародёры и невесть откуда взявшиеся исчадия ада - вроде этого равесповера, которого сегодня удалось убить лишь по чистой случайности... Вздохнув, рейнджер подошёл к стене форта и, схватившись за сброшенную ему сверху верёвку (ворота давно были накрепко забиты), начал перебираться внутрь.



Потрёпанные остатки Отряда Рейнджеров Твин Бед Рокс выстроились на плацу форта. Непроницаемые их лица были обращены на восток; над ссутулившимися плечами торчали разнокалиберные стволы - все как один боевые, рабочие, в гари и копоти после недавнего использования. Многие рейнджеры были в окровавленных бинтах, почти все - со шрамами и свежими царапинами. Бойцы сосредоточенно молчали, глядя то на верхний обрез восточной стены, то в светло-голубое до белёсого небо над ним. Только изредка хрустел гравий под ногами да ветер, посвистывая, задувал в неостывшие ещё стволы.



И разверзлось небо... Нет, пожалуй, всё-таки не так; просто вдруг сверху, из поднебесья, через стену на плац протянулась тёмная неясная полоса... Исчезла... Снова появилась, сопровождаемая треском и шипением... И снова пропала... Наконец, картина устоялась, потрескивание прекратилось, и полоса приобрела объём, превратившись в неширокую гранитную лестницу, уходящцую насколько хватало взгляда ввысь. И там, на самом её верху, обозначилось какое-то неуловимое движение.



Часа через полтора уже ясно можно было различить, как по лестнице неторопливой усталой походкой спускается невысокая фигура в серой хламиде. Когда до земли оставалось ступенек двести, некоторые рейнджеры начали опускаться на колени. Многие крестились. На суровых лицах начало проступать благоговейное выражение.



- Слава Творцу!.. - закричал какой-то юный рейнджер, срываясь с места и распластываясь перед порталом лестницы, - Слава вовеки!.. - Его мягко подняли под руки и отвели в сторону двое бойцов постарше. Фигура в сером добралась, наконец, до земли и, тяжкло дыша, спустила с плеча на землю объёмистый деревянный ящик, выкрашенный в зелёное.



- О всеблагой Творец... - выступил вперёд один из рейнждеров.



- Я бы предпочёл обращение "сэр", - негромко заметил спустившийся с небес. Рейнджер наклонил голову.



- Сэр, мы устроили общий сбор. Здесь все. Мы ждём, что вы скажете нам... сэр.



- Джетльмены, - голос фигуры в сером звучал устало, но уверенно, - Леди и джентльмены, пардон. Я созвал вас для того, чтобы кое-что сообщить. Мир меняется, леди и джентльмены, и Твин Бед Рокс меняется тоже. Все вы знаете о Новом городе, где теперь и будет протекать ваша жизнь... И пришло время меняться, джентльемны. Леди и джентльмены, пардон. Я распускаю Отряд.



Не стон даже, не вздох, а едва озвученное замирание десятков сердец прокатилось по рядам рейнджеров. У кого-то из рук выпало и с котротким лязгом ударилось о гравий ружьё.



- Я не имею в виду, леди и джентльмены, что вы не будете больше поддерживать порядок в городе. Я хочу сказать только, что никакого Отряда на виду больше не будет. Не хочу объяснять... всё давно сказано. Относитесь к этому как к уходу в подполье, леди и джентльмены.



С этими словами пришелец в сером повернулся к ящику и, пару раз крякнув, сорвал с него крышку материализовавшейся в его руке фомкой. Ящик оказался заполненным ребристыми металлическими цилиндрами, проложенными промасленной бумагой.



- Это... Как бы вам сказать... - серая фигура с сомнением оглядела разнообразное вооружение бойцов, - это глушители, леди и джентльмены... Отныне вы будете действовать с ними. Дейстовать скрытно, без шума. Советую обзавестись длинными плащами - под ними можно носить стволы... Тем более, наступил сезон дождей. Знаки различия... - ещё один внимательный взгляд, - знаки различия сдать. Документы, награды, - всё сдать. Вы отправляетесь на битву, где с вами будут играть без правил. Прошли времена, когда вид рейнджерского значка один внушал уважение... Сейчас вам будет труднее. Готовьтесь, леди и джентльмены. Удачи.

Сошедший с небес поднял руку, и все рейнджеры в едином проыве преклонили колена.



- Да пребудет с вами Закон... - фигура в сером опустила руку, с сомнением поглядела на фомку, которую так и продержала до сих пор в этой руке, и аккуратно положила инструмент на ящик с глушителями. Повернувшись, пришелец поставил ногу на первую ступеньку и, едва заметно вздохнув, начал свой долгий путь наверх. Не успел он подняться и на сотню футов, как лестница снова замигала с треском и шорохои и, мигнув напоследок неожиданно ярко-жёлтым, растворилась в воздухе.



Один за другим рейнджеры медленно поднимались, подходили к ящику и разбирали глушители. Солнце начало уже опускаться под горизонт, когда последний из них, неловко пытаясь укрыть под пончо ручной пулемёт системы Гатлинга, вошёл в ворота Нового города. Перед тем, как закрыть за собой массивную дверь, рейнджер окинул взглядом дымившиеся ещё кое-где руины. "А ведь мы славно там пожили, " - подумал он, слабо улыбнувшись, - "выходит, не зря старались..."





© McSim & Co., 1998